Я последний поэт деревни история создания. Анализ стихотворения "я последний поэт деревни"
1920
Примечания
«Я последний поэт деревни...» - первая публикация в сборнике «Сергей Есенин. Трерядница».
Е. А. Есенина свидетельствует, что стихотворение было написано во время приезда в Константиново в 1920 г. (Есенин был там в последних числах апреля - первых числах мая):
В критике было сразу воспринято как важнейшая автохарактеристика и с момента появления практически в каждой статье о Есенине оно в той или иной форме упоминалось или цитировалось. П. В. Пятницкий, например, писал: «Поэт видит возможность и неизбежность ломки деревенского быта в силу хотя бы механизации и электрификации земледелия. Он об этом скорбит, но логика вещей неумолима». Анализируя стихотворение в единстве с «Пантократором» и другими произведениями этого круга, критик высказывал предположение о смысле настроений и идеалов поэта: «Не есть ли это ожидание какой-то народнической революции? В этом нет правильности, даже и исторических перспектив». И окончательно отказывая Есенину в способности понять тенденции общественного развития, выносил приговор: «...пока он не достиг размаха и содержательности хотя бы и Маяковского » (журнал «Грядущее», Пг., 1921, № 1/3, январь-март, с. 62).
Чаще всего в этом стихотворении и других сходных с ним произведениях («Пантократор» , «Сорокоуст» и др.) видели одностороннее отрицание прогресса, духовный консерватизм. Близкие между собой суждения такого характера высказывались критиками различных взглядов, принадлежавшими не то что к разным, но даже враждовавшим между собой группировкам, критиками как советскими, так и из русского зарубежья. Одна из наиболее выразительных характеристик такого плана принадлежит А. К. Воронскому: «Он называет себя последним поэтом деревни; он уже слышит победный рожок железного врага и знает, что его, поэта, ждет черная гибель. Он выступает здесь как реакционный романтик, он тянет читателя вспять к сыченой браге, к деревянным петушкам и конькам, к расшитым полотенцам и Домострою. Нужды нет, что оправлено все это в прекрасную, сильную художественную форму» (журнал «Красная новь», 1924, № 1, январь-февраль, с. 280).
Г. В. Алексеев как бы отрицал право Есенина именоваться «последним поэтом деревни». Он писал, что Есенин «за Клюевым понес было в литературу парное нутро избы, встревоженный войной и революцией быт села и хлесткий свист пастушьего кнута. Но в город, куда он пришел, куда тянулась и офабриченная деревня центральных русских губерний - пришел не „последний поэт деревни“,- а поэт, с каждым годом, с каждым днем терявший связь со своими хатами, талантливый, но теперь не деревенский, а сшибленного с культурных устоев, развороченного гнильем революции города - поэт» (Г. Алексеев. «Деревня в русской поэзии», Берлин, 1922, с. 82).
Близкий знакомый Есенина, писатель и критик Г. Ф. Устинов видел в стихотворении прежде всего кризис индивидуализма (в его терминологии «психо-бандитизма»), который, как ему представлялось, вызывался «крестьянским собственническим сознанием». Явно намекая на недавние эпатажные высказывания Есенина («Самые лучшие поклонники нашей поэзии проститутки и бандиты»), он писал: «Уличный обыватель и проститутка с Тверского бульвара, еще недавно являвшие собою «социальную базу» для известного сорта «модных поэтов», пресытившись, отошли... Ушла в прошлое дедовская Русь, и вместе с нею, с меланхолической песней, отходят ее поэты». Этим процессом, утратой аудитории продиктованы, с его точки зрения, «По мне пролеткульт не заплачет...» Н. А. Клюева и продолжающее и развивающее эту же тему стихотворение Есенина «Я последний поэт деревни...». «Есенин - самый яркий, самый одаренный поэт переходной эпохи и самый неисправимый психо-бандит, вторит своему собрату»,- писал он и приводил текст стихотворения (Устинов Г. «Литература наших дней», М., 1923, с. 59).
А. И. Ромм, напротив, видел в стихотворении одно из свидетельств того, что Есенин ко времени его создания «начал терять былую направленческую выправку» имажиниста, и что в нем и в стихотворении «Мир таинственный, мир мой древний...» «с выросшей простотой и силой звучат основные лирические темы «Москвы кабацкой»,- темы элегической грусти по своей ли уходящей молодости, по гибнущей ли деревенской деревне» (альм. «Чет и нечет», М., 1925, с. 36).
Анатолий Борисович Мариенгоф (1897-1962) - поэт, один из основателей и теоретиков имажинизма. Познакомился с Есениным в конце лета 1918 г. Поначалу между ними установились тесные дружеские отношения, они часто выступали вместе на вечерах, некоторое время даже жили вместе в одной комнате. Вдвоем они подписали один из имажинистских манифестов, собирались вместе писать монографии о Г. Б. Якулове и С. Т. Коненкове. Однако и в это время между ними были творческие расхождения, которые обострились после возвращения Есенина из зарубежной поездки. Полный разрыв произошел летом 1924 г. В октябре 1925 г. Есенин сам пришел к А. Б. Мариенгофу «мириться», но хотя в последующие месяцы было несколько эпизодических встреч, дружеские отношения не восстановились.
Кроме данного стихотворения (посвящение сохранялось во всех изданиях, но несколько менялась его форма: «Анатолию Мариенгофу», «А. Мариенгофу», «Мариенгофу»), Есенин посвятил ему также поэму «Пугачев» и статью «Ключи Марии» . К нему же обращено стихотворение «Прощание с Мариенгофом», написанное непосредственно перед зарубежной поездкой.
Мечты С. Есенина о мужицком рае уже к началу 1920 года развеялись. Поэт переживал глубокий духовный кризис, который отразился в его творчестве: в стихах зазвучали мотивы одиночества, душевной усталости и трагической безысходности. Стихотворение «Я последний поэт деревни...» (1920) воспринималось современниками как «панихида» по деревенскому миру, такому дорогому и любимому поэтом.
Я последний поэт деревни,
Скромен в песнях дощатый мост.
За прощальной стою обедней
Кадящих листвой берёз.
В стихотворении - боль от гибели традиционного уклада русской жизни, духовности, а в предпоследней строфе - прощание с родной деревней:
Не живые, чужие ладони,
Этим песням при вас не жить!
Только будут колосья-кони
О хозяине старом тужить.
Тот же мотив - в маленькой поэме «Сорокоуст»1 (1920), в которой подчёркивается крестьянское неприятие цивилизации, города, где рождается бездушная железная машина, способная разрушить всё прекрасное на земле:
Идёт, идёт он, страшный вестник,
Пятой громоздкой чащи ломит.
И всё сильней тоскуют песни
Под лягушиный писк в соломе.
В письме Е.И. Лившиц Есенин описывал эпизод, который стал основой для стихотворения «Сорокоуст»: «Ехали мы от Тихорецкой на Пятигорск, вдруг слышим крики, выглядываем в окно, и что же? Видим, за паровозом что есть силы скачет маленький жеребёнок. Так скачет, что нам сразу стало ясно, что он почему-то вздумал обогнать его. Бежал он очень долго, но под конец стал уставать, и на какой-то станции его поймали. Эпизод для кого-нибудь незначительный, а для меня он говорит очень много. Конь стальной победил коня живого. И этот маленький жеребёнок был для меня наглядным дорогим вымирающим образом деревни...»
Милый, милый, смешной дуралей,
Ну куда он, куда он гонится?
Неужель он не знает, что живых коней
Победила стальная конница?
Отрезвление от революционной эйфории переживали в России многие. В 1921 году бастовали рабочие в Петербурге и Кронштадте. По стране прокатились многочисленные крестьянские восстания. Доведённые до отчаяния политикой военного коммунизма восстали тамбовские крестьяне. На подавление были брошены регулярные части Красной армии. Крестьянская война длилась более года и по масштабам была сопоставима с выступлениями Болотникова, Разина, Пугачёва.
Важной для понимания мировоззрения Есенина этого периода является драматическая поэма «Пугачёв» (1921). В ней поэт описывает не исторические события - крестьянское восстание под предводительством Емельяна Пугачёва, а воссоздаёт человеческий характер в ситуации бунта, сознательно проводя историческую аналогию с современностью. Тема мятежа и бунтарства - определяющие. В произведении раскрывается душевное состояние самого поэта. Поэма пронизана настроениями, которые были близки Есенину в то время: острым восприятием красоты бытия, пониманием скоротечности жизни, всепрощением. Всё это сконцентрировалось в последнем монологе Пугачёва:
Где ж ты? Где ж ты, былая мощь?
Хочешь встать - и рукою не можешь двинуться!
Юность, юность! Как майская ночь,
Отзвенела ты черёмухой в степной провинции.
Боже мой!
Неужели пришла пора?
Неужель под душой так же падаешь, как под ношей?
А казалось... казалось ещё вчера...
Дорогие мои... дорогие... хор-рошие...
Пугачёв в поэме изображается смелым и талантливым человеком, он понимает обречённость бунта, но всё же идёт до конца.
В монологе Хлопуши с эпической силой звучит ещё один важный мотив поэмы - гнев народа, пафос народного освобождения, утверждается право народа на свободу:
Сумасшедшая, бешеная кровавая муть!
Что ты? Смерть? Иль исцеленье калекам?
Проведите, проведите меня к нему,
Я хочу видеть этого человека.
Я три дня и три ночи искал ваш умёт,
Тучи с севера сыпались каменной грудой.
Слава ему! Пусть он далее не Пётр,
Чернь его любит за буйство и удаль.
Образность поэмы, её метафоричность некоторые исследователи соотносят с имажинизмом. Возможно, отрицать полностью этого нельзя, но, читая поэму, видишь, что образ у Есенина не самоцель, в поэме он носитель мысли и чувства, а поэма - живой организм, где всё взаимосвязано и целесообразно.
Для создания поэмы Есенин изучал множество исторических документов, она рождалась в диалоге с Пушкиным. Но главное в ней - не историческая основа. В «Пугачёве» поэт показал психологию русского крестьянина, которая ведёт к поражению, подчёркивая, что эту психологию не так просто изменить, как хотелось бы современным деятелям, ратующим за переделку «человеческого материала»:
Так и мы! Вросли ногами крови в избы,
Что нам первый ряд подкошенной травы?
Только лишь до нас не добрались бы,
Только нам бы,
Только б нашей
Не скосили, как ромашке, головы.
Но теперь как будто пробудились,
И берёзами заплаканный наш тракт Окружает, как туман от сырости,
Имя мёртвого Петра.
В трагедии Пугачёва - в его поражении - опровержение и современного взгляда на крестьянство: нет, крестьяне не «пробудились»: «Есть у сердца невзгоды и тайный страх / От кровавых раздоров и стонов. / Мы хотели б, как прежде, в родных хуторах / Слушать шум тополей и клёнов».
Мариенгофу Я последний поэт деревни, Скромен в песнях дощатый мост. За прощальной стою обедней Кадящих листвой берез. Догорит золотистым пламенем Из телесного воска свеча, И луны часы деревянные Прохрипят мой двенадцатый час. На тропу голубого поля Скоро выйдет железный гость. Злак овсяный, зарею пролитый, Соберет его черная горсть. Не живые, чужие ладони, Этим песням при вас не жить! Только будут колосья-кони О хозяине старом тужить. Будет ветер сосать их ржанье, Панихидный справляя пляс. Скоро, скоро часы деревянные Прохрипят мой двенадцатый час! <1920>
Есенин был убежден, что именно он является выразителем истинно русской песенной души, подлинной, "природной" России, и он сердито говорил Маяковскому, что Россия - его, а не Маяковского. Россия Есенина, так же как и Россия Тютчева, Блока, - это во многом поэтический миф (сюда уходит корнями и последующая трагедия лирического Есенина, не выдержавшего столкновения мечты и реальности). Для молодого Есенина крестьянская Россия - воплощение рая. Русь в ранних стихах Есенина празднична, лишена конфликтов, расписана под православный лубок, лирический герой ощущает себя в ней вполне безмятежно. Главное место в поэтическом мире Есенина занимают месяц, звезды, животные и птицы, деревенская изба, голубые поля... Природа у поэта священна и описывается часто в ранней поэзии как божественный храм.
Разлад в этот гармоничный мир внесла революция. В 1920 году Есенин пишет стихотворение "Я последний поэт деревни...", в котором собственная судьба поэта, его лирического героя изображается в неразрывной связи с судьбой его Родины, с судьбами его современников. Талант Есенина рожден деревенской, "деревянной" Россией, любовью Есенина к России. Но Русь уходила в прошлое, и это порождало трагическое мироощущение поэта. Поэт встречает гибель Руси как свою собственную.
Стихотворение "Я последний поэт деревни..." можно было бы принять за пейзажную зарисовку с натуры, но в Константинове, где было написано это знаменитое стихотворение, не было моста, через Оку переправлялись здесь на лодках.
"Я последний поэт деревни..." - это стихотворение-реквием, стихотворение-прощание. Поэт чувствует, что вековая гармония природы, природного космоса и человека уходит. Приближается чуждый древнему "деревянному" миру "железный гость" и, наверное, новые певцы нового времени. Они не будут больше воспевать дощатые мостики, зеленые березки и все то, что дорого сердцу поэта в его родном краю, в храме природы. Именно в этом природном храме, где можно совершать богослужение в любой час, и заказывает панихиду по всему, что ему дорого, лирический герой. Ключевые слова в этом стихотворении - "дощатый мост", "луны часы деревянные". В уходящем мире все было от природы, от древа (а не от железа): весь уклад жизни, вся уходящая крестьянская соприродная культура. Но "скромен в песнях дощатый мост", не по нему пойдут в будущее современные поэту люди. Они, как это ни горько сознавать автору стихотворения, пойдут иной дорогой, иным "мостом".
Поэт знает, что в новом мире ему не жить и не петь. Для него наступает последний час. Да и для "часов" тоже наступают последние сроки, они именно "прохрипят" двенадцатый час, для них это мучительно тяжело.
"Луны часы" здесь также не случайны. Луна появляется ночью. Ночь разделяет день уходящий и день наступаю- щий. И как только истекут отмеренные сроки - наступит тьма для поэта. Ничего светлого, хорошего в его жизни уже не будет.
Поэт стоит за прощальной обедней "кадящих листвой берез". Что случилось с тонкой березкой, некогда заглядевшейся в пруд? То же, что и с человеком. Береза - излюбленный образ народной поэзии и поэзии Есенина. Березы теперь "кадят", то есть разбрасывают свою листву. Это происходит осенью. А осень - это конец года, это символ осиротевшей, умирающей природы.
Второе четверостишие открывается глаголом "догорит": "Догорит золотистым пламенем // Из телесного воска свеча..." "Догорит" находится в начале строки и поэтому звучит особенно весомо, особенно безысходно. Свеча догорит обязательно, а сама она из "телесного воска", то есть из судеб миллионов людей, сломленных, отвергнутых новым миром. Среди этих людей и сам поэт.
В третьем четверостишии говорится о причине гибели древнего ("деревянного") мира - о "железном госте", который выйдет "на тропу голубого поля" России с ее необъятными просторами.
"Железный гость" несет тройной смысл. Это, очевидно, и трактор, комбайн, любая другая техника. Это и противостоящий деревне город, где производится эта техника. Это, конечно, и новый уклад жизни, новый мир, и новый, механический, а не природный, человек. Но, по Есенину, на голубом поле России он не хозяин и не работник, а всего лишь "гость", чуждый природе, рожденный не природным миром. Его не могут поэтому принять как родного.
И, конечно, у этого "железного гостя" "черная горсть", "не живые, чужие ладони". При нем природа осиротеет. И только будет разгуливать буйный разбойник, бродяга-ветер, "панихидный справляя пляс". Это кощунственная пляска на дорогих автору могилах.
Не только поэт скорбит о прошлом. Природа тоже находится в таком же смятении, ощущая одиночество, отчаяние. Выражение чувств человека через природу - одна из самых характерных особенностей поэзии Есенина.
И как приговор звучат последние строки стихотворения: "Скоро, скоро часы деревянные // Прохрипят мой двенадцатый час!"
Стихотворение «Я последний поэт деревни»
Начало 20-го века знаменовалось для России завершением промышленного переворота, начавшегося в середине прошлого столетия. Канули в лету старинные мануфактуры, на замену им пришли фабрики и заводы, кустарное производство вытеснила промышленность западного образца. Казалось бы, что любые прогрессивные изменения приносят пользу России, однако, отчего же грустно на сердце у поэта? Что тревожит его душу?
Стихотворение «Я последний поэт деревни» было написано в 1920 году. Зрелый Есенин принял революцию 1917-го года с огромной душевной радостью, поэт слепо верил в светлое будущее родины, но позже юноша осознал, что всякое кардинальное изменение не обходится без жертв и зачастую сулит голод, нищету и разруху. С. Есенин с непередаваемой тоской в глазах наблюдал за смертью, гибелью прежнего мира. Тот мир крестьянской России, казавшийся нерушимым, пошатнулся. Есенин отождествлял деревню с раем душевным, который являлся для сущности человека высшими гармонией и наслаждением.
Иной раз, вступая в полемику с Маяковским, поэт заявлял: «Россия- моя,!», мало кто может оспорить нерушимую связь Есенина и природы. Природа, словно юная муза вдохновляет поэта, дарит ему безграничную радость, воодушевляет, наполняет всё его естество безбрежным умиротворением и надеждой. Яркими примерами являются такие стихотворения, как «Чары», «Отговорила роща золотая...», «Поёт зима- аукает…» и многие другие. Есенин наделил природу всеми возможными качествами человека, превратив её в одушевленный предмет, убеждая читателя любить её всем сердцем.
На мой взгляд, название стихотворения «Я последний поэт деревни» неслучайно. Поэт с щемящим сердцем говорит о собственной потерянности и безысходности. Есенин ощущает себя бессмысленным, ненужным народу. Его трогательная, романтическая лирика более не производит такого бурного впечатления в обществе. Массы озабочены революцией, индустриализацией и марксизмом. Люди, в погоне за богатством, состоятельностью и признанием бегут в города, покидая родные села, навсегда отдаляясь от истоков жизни.
Поэт чувствует новое, однако, он не может воспеть его, оно кажется ему дисгармоничным и неестественным. Ярче всего в произведении звучит тема гибели деревни, а с ней и поэта, ведь они невообразимы друг без друга.
Сердце поэта горюет по невозвратимому прошлому, тихим стоном наполняется комната после прочтения первой строфы:
«Я последний поэт деревни,
Скромен в песнях дощатый мост.
За прощальной стою обедней
Кадящих листвой берез.»
Для выражения всей полноты душевного негодования и неприкаянности поэт использует ассонанс. Часто повторяющийся звук –о- создает ощущение толи глухого гудения, импульса, мерно оседающего в воздухе, после удара в колокол, толи священную мантру «ом» в иудаизме. Однако стоит обратить внимание на третью строчку первой строфы
«За прощальной стою обедней», она указывает на похоронную процессию, а как следовательно на звучание похоронного колокола. Протяжный, приглушенный, разрывающий душу, звон.
Наиболее яркое впечатление на меня произвела вторая строфа:
«Догорит золотистым пламенем
Из телесного воска свеча,
И луны часы деревянные
Прохрипят мой двенадцатый час.»
С моей точки зрения, под догорающей свечой «из телесного воска» автор подразумевает себя. Не боясь могу назвать данное стихотворение эпитафией жизни поэта. Есенин как бы прощается с жизнью, чувствуя приближающийся конец.
Разумеется, луна имеет символическое значение в данном произведении. Ночное светило устойчиво ассоциирующееся в народных представлениях с загробным миром, с областью смерти и противопоставленное солнцу как божеству дневного света, тепла и жизни.
Не только поэт скорбит о прошлом. Природа тоже находится в таком же смятении, ощущая одиночество, отчаяние. Выражение чувств человека через природу – одна из самых характерных особенностей поэзии Есенина.
И как приговор звучат последние строки стихотворения:
«Скоро, скоро часы деревянные
Прохрипят мой двенадцатый час!»
Весьма амбициозно и своенравно называть себя последний поэт деревни, но когда Есенин восклицает Я последний поэт деревни, он говорит не только про собственную личность, он говорит об ушедшей, эпохе, уходящем времени, исчезающей истине. Безусловно, истина не может исчезнуть, но может скрыться за грязью и нечистотами.
В деревенском укладе и традиционном образе существования Руси автор видел некую истину, подлинную суть существования, которую следует хранить, через которую легко осмыслить мир, прийти к духовной высоте. Образ железного гостя, который выходит на тропу голубого поля, представляет собой не только фактически сельхоз технику, которая замещает собой традиционный труд и, соответственно, уклад, но и говорит о чем-то ином, идущем на смену прежнему и не совсем радостным. Свои песни автор сравнивает с колосьями на поле (характерно использование традиционного для Есенина образа коня – энергии, свободы) которые будут тосковать по почившему поэту – повелителю слов.
Только вот эти колосья не могут быть собраны неживыми ладонями. Тут сходятся и образ сбора хлеба и понимания стихов.
Даже если формально техника собирает хлеба, подлинная суть хлеба как бы просачивается сквозь неживые ладони. Не существует возможности ухватить истину, чем-то ложным, а новый приходящий уклад, новые времена видятся Есенину именно такой ложью. Он как носитель традиции вполне обоснованно называет себя последний поэт деревни, так как отчетливо понимает отсутствие после себя и деревни как таковой (даже формально на смену придет колхоз или совхоз) и поэтов, хранителей традиции, которые смогут приоткрывать дверцу к этой истине.
Стихотворение написано в 1920 или 1919 году, которые стали переходным этапом для творчества Сергея Александровича. В 1920 он съездит в деревню и не узнает родных просторов, захваченных коммунизмом и индустриализацией, он вернется в город и полностью отречется от деревенской темы. Дальнейшие произведения будут по большей части наполнены фатализмом и даже некоторым цинизмом.
Равно как во многих произведениях Есенин тут пророчествует о себе. Его «двенадцатый час» также станет и закатом прежней эпохи.
Анализ 2
Оказавшись в обществе поэтов, Есенин старался отыскать собственный стиль, какие-то уникальные особенности своей личности и вполне естественным образом не отыскал ничего более существенного, чем умение писать о деревне и природе, родном крае. Таким образом, он стал как бы приемником русской традиции, стал своеобразным проводником, который пел про ту самую исконную Русь, к которой обращались многие представители элиты того времени, пытавшиеся отыскать опору в народных корнях.
Тем не менее, когда Есенин писал Я последний поэт деревни.. в 1919 году, он не преувеличивал. Конечно, с одной стороны речь была о занятом виртуальном пространстве, он как бы помечал собственные территории, которые принадлежали только ему: деревенская тема, «русскость» и подобное. При этом помимо таких сугубо утилитарных мотивов были также и нотки пророческие, Сергей Александрович объективно понимал смену эпох.
Да и трудно ли понять и трудно ли писать как на «тропу голубого поля» выйдет «железный гость», когда вполне видно индустриализацию, видны комбайны, которые пашут в поле и меняют собой коней и традиционный человеческий труд. Такая смена, конечно, меняла и основу есенинского творчества. Если ранее он проживая в городе все-таки мог обратить свой внутренний взор к деревне и не только вспомнить, но и как бы действительно видеть этот известный ему естественный уклад, то теперь мир менялся.
К слову, Есенин поменялся с этим миром. С началом 20-х годов он намного меньше писал о деревне, как честный поэт он более не использовал данную тему, ведь деревня стала другой, времена поменялись и остались только «колосья-кони о хозяине старом тужить». С приходом нового времени Есенин видит и собственную кончину, собственный «двенадцатый час», который придет, как следует прийти ему тому, кому суждено исчезнуть с прежним временем.
В этом стихотворении ощущается подлинная неразрывная связь поэта с одной из основных тем собственного творчества. Какие бы спекуляции и факты не приводили исследователи его творчества касательно немного искусственной его «русскости» и эксплуатации этой темы в оптимальных тогда условиях, все-таки данная тематика действительно как бы составляла часть есенинской души, а он оставался одним из немногих носителей этого удивительного духа. Кстати, и вторая характерная для поэта тема – православная религиозность тоже исчезла в стране с ним.
Анализ стихотворения Я последний поэт деревни по плану
Возможно вам будет интересно
- Анализ стихотворения Песня Еремушке Некрасова
Нередко, когда мы видим взрослого человека, то наблюдаем сформировавшиеся взгляды и устои, привычки. Такое содержание характера и личности формируется с раннего возраста. На самом деле часто от человека зависит не многое
Стихотворение Алексея Толстого представляет собой небольшую балладу. Интересно, что изначально поэт создал балладу, навеянную «Лесным царём» Гёте. Однако Алексей Константинович сократил свою балладу вдвое, сделав финал открытым
